Из того, о чем я сейчас расскажу, можно заключить, каким прекрасным человеком был Эйстейн конунг, как много он пекся о своих друзьях и насколько настойчив был он в поисках того, что могло стать причиной печали тех, кого он любил.
Иваром сыном Ингимунда звали одного человека, который находился при Эйстейне конунге. Он был исландец и происходил из хорошего рода. Умный то был человек и умелый скальд. Конунг очень ценил его и был сильно к нему привязан, как видно из того, о чем здесь рассказывается.
Брата Ивара звали Торфинн. Он также отправился к Эйстейну конунгу и был там хорошо принят из-за того, что брат его пользовался всеобщим расположением. Однако ему не понравилось, что его не считают ровней брату и он должен довольствоваться тем, что ему перепадало от славы Ивара, а потому он не захотел больше оставаться с конунгом и собрался назад в Исландию.
Перед тем как братья расстались, Ивар сказал Торфинну, чтобы тот передал от него Оддню дочери Йона, чтобы она дожидалась его и не выходила ни за кого другого, потому что ни одна женщина не пришлась ему по душе больше, чем она.
После этого Торфинн отправляется в путь и благополучно прибывает в Исландию. Он решает сам посвататься к Оддню и берет ее в жены. А спустя некоторое время возвращается Ивар, узнает об этом, и кажется ему, что Торфинн плохо с ним обошелся. Ничто его не радует, и он опять уезжает к конунгу и живет там в большом почете, как и прежде.
Ивар стал теперь мрачен, и когда конунг заметил это, он призвал его к себе и спросил, отчего он так невесел: «А ведь прежде, когда вы бывали с нами, ваши речи доставляли нам немалое развлечение. И я не потому допытываюсь, в чем дело, что опасаюсь, что это мы тебя чем-то обидели. Ты слишком умен, чтобы вообразить себе то, чего нет. Ответь же мне, что у тебя за забота?»
Ивар отвечает:
— Не могу я, государь, рассказать вам о том, что меня печалит.
Конунг сказал:
— Тогда я сам догадаюсь. Может быть, ты с кем-нибудь не поладил?
— Не в том дело, государь, — говорит Ивар.
Конунг сказал:
— Или ты счел, что я выказываю тебе меньше уважения, чем ты заслуживаешь?
— Не в том дело, государь, — отвечает тот.
— В таком случае, не приглянулось ли тебе здесь в стране что-нибудь такое, — говорит конунг, — что тебе непременно захотелось заполучить?
Он отвечает, что это не так.
— Час от часу не легче, — говорит конунг. — Может быть, ты желаешь, чтобы я дал тебе какое-нибудь владение?
Он и это отрицал.
— Тогда нет ли у вас в стране какой-нибудь женщины, — говорит конунг, — по которой ты сохнешь?
Тот отвечает:
— Так и есть, государь.
Конунг сказал:
— Не печалься об этом. Как наступит весна, поезжай домой. Я дам тебе денег и письмо с моей печатью для тех, кто за нее в ответе, и я не знаю никого, кто устоял бы перед нашими дружескими увещеваниями или угрозами и не выдал ее за тебя.
Ивар ответил:
— Не бывать этому.
Конунг сказал:
— Напротив, так и будет, — говорит он. — И скажу тебе больше: даже если она уже отдана другому, я, если захочу, все равно добуду ее для тебя.
Ивар ответил:
— Дело обстоит еще хуже, государь. Муж этой женщины — мой брат.
Тогда конунг сказал:
— В таком случае оставим это, — говорит он. — Вот как мы поступим. После Рождества я поеду по пирам[1], и ты езжай со мной. Наверняка ты встретишь там немало благородных женщин, и если только они будут не королевского рода, я сосватаю тебе любую.
Ивар ответил:
— Трудность в том, государь, что всякий раз, когда я вижу красивых женщин, они напоминают мне ту, которой я лишился, и от этого горе мое только возрастает.
Конунг сказал:
— Тогда я дам тебе какое-нибудь владение, как предлагал прежде, чтобы это тебя утешило.
Тот отвечает:
— Не по душе мне это.
Конунг сказал:
— Раз так, я дам тебе денег, чтобы ты мог отправиться в торговую поездку в другие страны, куда тебе только заблагорассудится.
Тот говорит в ответ, что не хочет и этого.
Тогда конунг сказал:
— Ума не приложу, что еще тебе предложить: похоже, я уже перебрал все, что мог. Остается только одно, и это — сущая безделица по сравнению с тем, что я хотел для тебя сделать, однако, никогда не известно, что больше подойдет. Приходи ко мне потолковать каждый день, как уберут столы, если только я не буду занят важными делами. Будем разговаривать с тобой об этой женщине, сколько захочешь, пока ты не придешь в себя, и я стану уделять время нашим беседам, потому что случается, что люди находят облегчение своему горю, говоря о нем. И, кроме того, ты ни разу не уйдешь от меня с пустыми руками.
Ивар отвечает:
— На это я готов согласиться, государь, и спасибо за вашу настойчивость.
После этого всякий раз, когда конунг не был занят важными делами, он беседовал с Иваром об этой женщине. И вскоре это помогло, и Ивар излечился от своей печали гораздо раньше, чем можно было ожидать. Радость вернулась к нему, и стал он веселым, как прежде.
И он так и остался с Эйстейном.

Примечания
Прядь об Иваре сыне Ингимунда (Нvars юбttr Ingimundarsonar) сохранилась в составе саги о сыновьях Магнуса Голоногого в двух средневековых исландских рукописях: (1) в Гнилой Коже (Morkinskinna, последняя четверть XIII в.), одном из главных собраний саг о норвежских королях, и (2) в позднейшей компиляции, обычно именуемой Hulda (вторая половина XIV в.), основывающейся на более ранней, восходящей к началу XIII в. и не дошедшей до нас рукописной версии Morkinskinna (так называемой Старшей Гнилой Коже). На этом основании считается, что рассказ должен был появиться не позднее начала XIII в.
Главные персонажи пряди — конунг Эйстейн сын Магнуса, правивший в Норвегии в 1103–1123 гг., и исландский скальд Ивар сын Ингимунда (его стихи цитируются в Круге Земном) — исторические лица. Тем не менее о достоверности приведенного в пряди факта из биографии Ивара судить не приходится, поскольку мотив утраты возлюбленной, обманом отнятой соперником, лежит в основе конфликта в так называемых «сагах о скальдах». В частности, обращает на себя внимание имя упомянутой в пряди возлюбленной Ивара: в аналогичной истории, изложенной в Bjarnar saga Hнtdжlakappa, имя Оддню носила невеста главного героя. Однако в то время как в сагах подобные коллизии составляли основу сюжета, неизменно приводя их героев к трагическому концу, в Пряди об Иваре, где конфликт не мог быть разрешен силой, на первый план выдвигается не вражда между соперниками, но старания конунга избавить Ивара от его душевного недуга. В результате, главным героем рассказа оказывается не исландец, которому в прядях обычно принадлежит ведущая роль, а сам конунг, проявляющий настойчивость и изобретательность.
Необходимо отметить и еще одну особенность Пряди об Иваре сыне Ингимунда: рассказчик не прячется здесь за обычными в исландской прозе безличными оборотами, но ведет повествование от первого лица.
Перевод выполнен по изд.: Нslendinga sцgur og южttir. I–III / Ed. Bragi Halldуrsson et al. (Svart б hvнtu). Reykjavнk, 1987. III. Bls. 2180–2182.
[1] …поеду по пирам… — В обязанности норвежских бондов (свободных хозяев) входило устраивать «вейцлы» (veizla), угощения для государя и его дружины. Конунг разъезжал по стране, посещая пиры, бывшие необходимым средством не только прокормления дружины, но и социального общения населения с правителем. (О «вейцле» см.: Гуревич А. Я. Свободное крестьянство феодальной Норвегии. М., 1967. С. 117 сл.).
© Перевод Е. А. Гуревич